Эзекиела отбросило назад, и он свалился навзничь. Женевьев вскрикнула и, бросившись на землю, разрыдалась.

Адам нежно поднял ее. Девушка кинулась в его объятия: она продолжала судорожно всхлипывать, не в силах успокоиться.

Он прижал ее к себе, пытаясь унять свой гнев и успокоить ее, Оба дрожали.

— Я думал, что потерял тебя, — шептал он.

— Это я виновата! Ты должен был остаться в Роуз-Хилле… Тебя чуть не убили из-за меня, и если бы ты умер, Адам, я бы не смогла жить. Я…

— Тише, дорогая. Все уже закончилось. Женевьев вырвалась из его рук.

— Как ты посмел так поступить! — крикнула она. — Как ты посмел…

Она не могла продолжать. Рыдания сотрясали ее. Он снова обнял ее и прижал к себе.

— Не плачь, любовь моя. Не плачь. — Он наклонился и поцеловал ее в макушку. — Ты такая храбрая.

— Нет, я боялась.

— Я тоже испугался, — признался он.

Она посмотрела па него, ее глаза расширились.

— Ты? Испугался? Я не верю. Ты ничего не боишься.

Он засмеялся. Этот звук показался ему слишком резким. Большими пальцами он вытер слезы с ее щек и снова засмеялся.

— До сих пор руки трясутся. Клянусь тебе, Женевьев, никто никогда больше не сделает тебе ничего плохого.

— Я почти погубила тебя, — сказала она. — Эзекиел был прав, я наивная дура, Адам. Из-за меня ты попал в беду. Мне нет прощения!..

Он поднял ее подбородок.

— Ты ведь не заставляла меня ехать за тобой, — напомнил он и крепко поцеловал.

Она снова разразилась слезами. Он такой хороший и так нежен с ней!

Женевьев взглянула на тело «проповедника» и внутренне содрогнулась. Адам взял ее за руку и отвел в сторону, потом посмотрел на федерального представителя, который помог ему минуту назад.

— Это Дэниел Райан? — проследив за его взглядом, спросила Женевьев.

— Да.

— И компас Коула все еще у него?

Адам кивнул.

— Райан сказал мне, что привезет его в Роуз-Хилл, — сказал Адам.

— Почему ты так свирепо на него смотришь?

— Он рисковал твоей жизнью. Если бы он промазал…

— Не думай об этом. Я благодарна ему и должна пойти и сказать ему об этом.

— Нет.

— Эзекиел заявил, что намерен меня убить, потому что из-за меня у него слишком много проблем.

— Райан должен был подождать, — упрямо настаивал Адам.

Тот услышал его слова.

— Я знал, что делал, Адам.

— Черт знает что ты делал! Ты должен был дать мне…

— У тебя были особые чувства. У меня нет, — оборвал его Райан.

— Ты бессердечный ублюдок.

Райан подошел ближе.

— Чертовски верно.

— Ты мог убить ее. Всадил бы в нее пулю, если бы Эзекиел хоть на дюйм подвинулся или вздрогнул!

— Я предвидел такую возможность и приготовился.

— Черт бы побрал твою логику!

Женевьев не могла понять, что происходит. Двое мужчин, которые вместе боролись за ее жизнь еще секунду назад, теперь готовы были убить друг друга!

— Тебе нет дела до того, осталась бы она жива или нет. Что ты за полицейский? Если ты всегда защищаешь граждан подобным образом, то грош тебе цена!

Адам толкнул Райана в грудь. Тот ответил тем же.

— Я всего лишь беспокоился за жизнь этой женщины, такая уж у меня работа, — проговорил Райан. — А ты, судя по всему, любишь ее. Понимаешь разницу? Посмотри на свои руки. Держу пари, они все еще дрожат.

— Да, они дрожат, но это не помешает мне двинуть тебя кулаком по физиономии. Клянусь, я…

Адам осекся: краем глаза он заметил Льюиса, который оказался не убит, а тяжело ранен и теперь, придя в сознание, поднялся на колени. В руках он держал пистолет… Райан и Адам выстрелили почти одновременно. Пуля Адама прошила руку Льюиса, а Райана — попала, в грудь. Льюис закачался и повалился на землю. Женевьев схватилась за горло. Все произошло так быстро, что она не успела даже вскрикнуть. Адам и Райан понаблюдали за Льюисом несколько секунд, дабы удостовериться, что он не собирается встать еще раз, а потом повернулись друг к другу и как ни в чем не бывало продолжили ссору.

Она отошла от них и натолкнулась на шерифа Нортона.

— Разве можно быть настолько черствыми? Они ведь только что убили человека! — Голос ее дрожал от негодования.

— Хм-м… человека. Пожалуй, мисс, его стоило убить. Если бы они его не пристрелили, он сам бы кого-нибудь убил. Так что пусть, вас это не волнует.

— Но почему они спорят?

— Ах это! Да просто пар выпускают. Я все видел с веранды Барни. Они оба были по-настоящему испуганы, мисс. Если бы оружие этого типа сработало, это было бы ужасно. — Шериф носком ботинка отбросил ногу Эзекиела с дороги. — Теперь он не кажется таким опасным?

Женевьев не стала смотреть на труп. Она снова повернулась к Адаму и услышала его перебранку с Райаном.

— Я никогда не веду переговоры с преступниками, — отвечал Райан на нападки Адама. — Можешь продолжать бесноваться, если хочешь, но после того как успокоишься, ты сам признаешь, что я все делал правильно. Я же сказал тебе, что не промахнусь. И я не промахнулся!

— Ты самодовольный петух!

— Нет! Я хороший стрелок! — гордо возразил Райан. — А вот то, что ты добровольно сделал из себя мишень, между прочим, больша-ая глупость!..

Адам, ничего не ответив на его замечание, снова толкнул Райана. Тот даже не пошевелился.

Женевьев отчаянно захотелось сесть хоть на несколько минут. Ноги едва держали ее, а сердце бешено колотилось.

— Из-за меня Адама чуть не убили, — сокрушенно проговорила она.

Шериф взял ее за руку.

— Ты дрожишь как осиновый лист, малышка, — ласково сказал он. — Ты вовсе не виновата, что твой мужчина едва не попал под пулю.

— Нет, виновата! Он жил себе мирно и спокойно на своем ранчо, пока там не появилась я. Из-за меня у него возникло столько неприятностей сразу.

— Ну-ну, незачем больше плакать! Совсем не ты, а вот тот мертвец был причиной всему, — утешал ее Нортон.

— Его искали! — вспомнив о плакате, закричала она и вытащила бумагу из кармана.

— Ты был слишком тесно связан с этой женщиной, — достаточно громко обвинял Райан Адама.

— Да, черт побери, ты прав! — закричал Адам. — Я люблю ее, но это не значит, что я не мог бы хорошо сделать дело.

Женевьев вихрем подлетела к ним.

— Ты любишь меня? — воскликнула она. Адам даже не удостоил ее взглядом.

— Не подходи, Женевьев. Ты ошибаешься, Райан! Ты играл ее жизнью. И я убью тебя за это!

— Ты не должен любить меня. Я уезжаю в Париж!

Девушка повернулась и побежала к тюрьме. Она приняла решение. Она возьмет свою сумку и отправится в Канзас. Немедленно! Как только отдаст деньги Томасу, сядет на поезд и поедет на побережье…

Но когда Женевьев добежала до камеры, она обнаружила, что на запястье нет кольца с ключами. Должно быть, она случайно обронила по дороге.

Девушка сама не понимала, что все еще плачет, пока шериф не протянул ей носовой платок.

— Так больше продолжаться не должно, — проворчал он, укоризненно качая головой.

— Я потеряла ваши ключи!.. — прорыдала она.

— Они у меня, — спокойно ответил Нортон. — Я нашел их посреди улицы. Не понимаю, правда, зачем понадобилось запирать вещи. Вы думали, что кто-нибудь украдет ваши платья? — спросил он, возясь с замком.

Немного поколебавшись, Женевьев кивнула: ни она, ни Адам не сказали шерифу про деньги в сумке, а объяснять что-то сейчас у нее не было времени.

Входная дверь открылась, и вошел-Адам. Ему пришлось наклониться, чтобы не стукнуться о притолоку. Он хмурился, и Женевьев подумала, что это нисколько не портит его, он все равно самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела.

— Заставьте его уйти, — прошептала она шерифу.

— У меня должны быть для этого основания, мисс, — ответил тот, покачивая открытую дверь камеры и еле заметно улыбаясь.

Она вошла внутрь, чтобы взять сумку, но остановилась, когда Адам заговорил:

— Что с тобой? Почему ты так расстроена?

Неужели такой образованный человек мог быть настолько тупым! Она молча смотрела на него через решетку, изо всех сил сдерживая слезы.